Яков Кочетков — кандидат биологических наук, бывший научный сотрудник московского НИИ психиатрии, директор Центра когнитивной терапии, а также бывший председатель Совета молодых учёных Российского общества психиатров. Мы поговорили с Яковом о том, как меняется психика мужчин и женщин после рождения ребенка, какие заболевания могут обостряться или «стартовать», и почему быть собой — это залог психического благополучия ребенка.
— Давайте поговорим об изменениях, которые происходят с семьей после рождения ребенка. — Ну, я думаю, что здесь нужно разделять две вещи. Это биологические изменения, которые происходят у женщины после родов. Поскольку после них катастрофически снижается уровень гормонов — эстрадиола и прогестерона — на какое-то время. И этот скачок влияет на нервную систему, и если он сочетается с психологическими обстоятельствами, то он может вызывать различные последствия. Что касается семейных влияний, исследования показывают, что различные послеродовые проблемы, конечно же, очень связаны с атмосферой в семье. Во-первых, желанный или нежеланный ребенок для родителей. Если он случайный или нежеланный, то вероятность развития депрессии и тревоги возрастает в десятки раз. Во-вторых, если окружающие, в частности — муж, плохо относятся к женщине и много требуют, то вероятность плохих исходов высока. Но здесь есть внутренние факторы, ведь необязательно, чтобы внешнее окружение плохо относилось. В условиях перфекционизма и требований к себе это, пожалуй, не менее важный фактор, чем всё остальное. То есть, если женщина много требует от себя как от матери и думает, что она должна быть совершенной, то это может ее как-то повести её не по тем траекториям. — Вы сейчас упомянули именно женщин, а у мужчин какие происходят изменения с точки зрения психологии после рождения ребенка? — Это менее изученная область. Чисто на практике встречаются довольно редко ситуации, когда рождение ребенка воздействует на мужчину не лучшим образом. Характерные расстройства, опять-таки могут присутствовать. Если у человека есть тревожные убеждения о себе, он не меньше, чем женщина, может беспокоиться и за здоровье ребенка или жены. И тоже какие-то элементы нереализованного тревожного расстройства это может развить. Если человек не готов, если для него рождение ребенка было неожиданностью и вынужденной какой-то историей, то возникает много психологического сопротивления: и депрессия, и тревога по поводу потерянной собственной свободы. Вплоть до того, что послеродовое ОКР (обсессивно-компульсивное расстройство, выраженное навязчивостями мыслей и действий, — «Так здорово.ру»), которое встречается у женщин, может быть и у мужчины. — А как проявляется послеродовое ОКР? ОКР чаще ассоциируется с повальной тягой к чистоте. — Сравнительно недавно обозначили заграницей именно послеродовое ОКР. Чаще всего, это когда женщина или мужчина опасается потерять контроль над собой. Например, она забудет что-то сделать или ребенок упадет откуда-нибудь, задохнется или захлебнется. И заканчивая историей, что она потеряет контроль над своими действиями и сделает это специально. На первых порах это выражается, в основном, в навязчивых мыслях. Бывают еще некоторые проявления более поздние уже, обычно они не возникают сразу после родов. Это все-таки история не внезапно возникающая, а связанная с обострением, связанное, например, с чистотой или повышенной гигиеной, то есть ситуация усугубляется. Бояться заразить ребенка и все очень тщательно моют: руки или квартиру. — Скажите, роды — это отдельный значимый фактор или его просто можно приравнять к сильному стрессу? — Важно понимать, что роды и вся ситуация вокруг них и вообще ребенка — это действительно стресс, поэтому они могут спровоцировать практически любое психическое расстройство. — Недавно выходила статья на BBC, в которой практически буквально говорилось, что роды вызывают шизофрению. Специалисты, конечно, возмутились, потому что это не так. Можете прокомментировать исходя из вашего опыта? — Шизофрения — это резонанс многих факторов: начиная от генетической предрасположенности. Генетический компонент несет в себе очень важное значение, в отличие от тревожных расстройств. И любая женщина просто так не может «заиметь» шизофрению, потому что вообще любой человек не может её «заиметь» из ниоткуда или от стресса. Шизофренией болеет всего не более 1% населения. — Но я правильно понимаю, что может развиться подобное заболевание только в случае, если есть определенная предрасположенность? — Да-да, конечно. Вы меня поймите правильно. Раз в год и палка стреляет, то есть гарантию дать невозможно. Всё, что угодно может быть — эпилепсия и биполярное расстройство — всё может начаться во время родов. Так же, как всё может начаться всегда. Поскольку мы не можем до сих пор, несмотря на то, что есть масса исследований, точно сказать, что у этого человека разовьется в течение жизни шизофрения, а у этого нет.. Потому что найдены десятки генов, отвечающих за развитие этой болезни — это полигенная история. Поэтому гарантий дать нельзя, но мы можем сказать, что вероятность получить тревожное расстройство на несколько порядков больше. — Можете объяснить, как в принципе возникает механизм послеродовой депрессии. — Как я уже говорил, это сочетание факторов. На конкретном примере возьмем. Вот женщина родила ребенка, у нее резко снизился уровень прогестерона, тоже такого протективного гормона, который в течение беременности антидепрессивным эффектом обладает. И, например, у нее есть высокие требования к себе или окружающие их ей предъявляют, или ей никто не помогает. И, постоянно ухаживая за ребенком, уставая, ругая себя, говоря, что она не справляется, что она плохая мать, — женщина попадает в замкнутый круг. Она говорит себе, что плохая, и у нее портится настроение. Чем больше у нее портится настроение, тем меньше у нее есть внутреннего подкрепления, в том числе и нейробиологического, и тем больше усиливается ее плохое настроение. И, конечно, с точки зрения когнитивно-поведенческой терапии, центральным компонентом является мышление — как человек относится к себе в силу своих глубинных убеждений. Если у такой женщины есть глубинное убеждение, например: «я плохая или я никому ненужная», то дальше она думает: «Если буду на 100% хорошей, то буду нужна другим людям и буду хорошей мамой». И эта установка постоянно заражает всё, что делает женщина в послеродовом периоде, и у нее постепенно по этому замкнутому кругу развивается депрессия и на нее накладываются все эти внешние обстоятельства. — Какие можете дать рекомендации, чтобы избежать подобной ситуации или чтобы помочь самой себе. Если, конечно, женщина в состоянии заботиться о себе и не является опасной для себя и окружающих. — Во-первых, очень важно, чтобы соблюдался какой-то более-менее социальный ритм сна и отдыха, и была возможность переключения. Чтобы женщина могла хотя бы раз в день заниматься собой — нормально спать и питаться. Задача близких — помочь ей с этим. А со стороны матери — очень важно не ругать себя, допустить несовершенство в этой ситуации и разрешить себе испытывать негативные эмоции. Негативные эмоции, такие, как злость и раздражение на ребенка, — вполне нормальны и встречаются у большинства матерей, ругать себя за них бесполезно. Естественно, когда мы говорим о ситуации, в которой мать не бьет своего ребенка, а просто села и расплакалась, то это нормально абсолютно — не требовать от себя никаких высоких стандартов вокруг этой ситуации. Я помню, что моя мама, когда у нас родился ребенок, требовала, чтобы мы гладили пеленки обязательно. Сейчас понятно, что это ерунда полная, а времени на это уходит много. То есть ничего страшного, если в квартире не очень чисто или не убрано, или сама женщина выглядит не самым лучшим образом. Разрешите себе — этот период довольно сложный, можно снизить требования к себе и к тому, как должна выглядеть жизнь. Винникотт сказал, что мать не должна быть очень хорошей, она должна быть достаточно хорошей, и это очень полезно для ребенка. Ребенок должен чувствовать ограничение, что мать — живой человек, у нее есть свое личное пространство. Очень хорошие матери не очень полезны для детей. Для детей полезна достаточно хорошая мать, которая заботится о себе и может иногда разочаровать ребенка и его ожидания, но при этом гораздо более стабильна, чем очень хорошая. — Как вы объясняете это мужчинам, когда к вам приходят на терапию вместе с молодой матерью? — Главная проблема не в содержании, а в форме, потому что рассказать всё можно очень красиво, но часто не «доходит». Мы обычно пытаемся вовлечь мужчину вопросами. Ну, например, если муж критикует постоянно свою жену, мы говорим: «Чего вы хотите добиться?». Он отвечает: «Я хочу добиться, чтобы она вела себя так-то и так-то». Тогда следует закономерный вопрос: «Насколько ваши слова помогают этого добиться, как долго вы это делаете и не попробовать ли нам другой способ?». Мы пытаемся показать, что если мужчина поддерживает высокий уровень критики, то это только способствует ухудшению ситуации и, скажем так, все меньшей и меньшей производительности женщины. То есть, что он работает сам против себя. Мы часто апеллируем к прагматизму. С другой стороны, для других мужчин бывает просто полезна информация биологическая, когда говоришь, что, вот, смотрите, у женщины изменился уровень гормонов, и она не может сейчас силой мысли взять и вернуть его назад. Уровень гормонов влияет на биологию в головном мозге, поэтому, когда вы говорите: «Возьми себя в руки» — это не приводит ни к чему, кроме отчаяния, потому что она не может себя взять в руки. Если, например, я сломал бы вам ногу и сказал «Бегите», вы вряд ли бы побежали. Так и тут. — Сейчас очень много «идеальных» мам в Instagram. Это сказывается? — Есть очень много блогеров-женщин, которые транслируют такую примитивизированную теорию привязанности, которая заключается в том, что мама должна быть все время рядом с ребенком. Если его все время не держать на ручках или не тетешкать, у него будут проблемы большие, когда он вырастет. Я уже знаю случаи, когда женщина жалуется, что муж не отпускает ее помыться или в туалет, потому что начитался всего этого и боится, что ребенку будет нанесена какая-то травма — моральная или физическая. К сожалению, это не российский тренд, это очень популярно сейчас в мире, в США и даже в Германии очень. Недавно разговаривал с известным немецким детским психотерапевтом, который хватается за голову, потому что очень много подобных идей: все время будьте с детьми, все время держите на ручках, все время их любите, иначе, не дай Бог, что. Это же очень опасные идеи, потому что они поддерживают нереалистичные стандарты. Дети гораздо более адаптивные существа, чем принято думать в популярной культуре. — А если мама, например, оставит ребенка на десять минут одного в кроватке и душ примет? — В этом вообще ничего страшного нет. Естественно, нужно соблюдение каких-то мер безопасности, чтобы ребенок не свалился — в манежике оставить, например. Ничего страшного не произойдет. Если ребенок из-за чего-то напугался, что мама отошла куда-то, и он заплакал сильно — это не значит, что на всю жизнь у него останется психологическая травма. — Иначе говоря, детям нужна достаточно хорошая мать. А очень хорошая мать — вредна. — Смотрите, здесь очень тонкая грань, потому что, с одной стороны, наша задача объяснить, как это влияет, с другой стороны, не напугать матерей. Важно понять следующее: все проблемы наступают тогда, когда есть повторяющаяся ситуация — определенный стиль. Для ребенка плохо, когда этот опыт становится определенным стилем. — И напоследок: а что хорошего происходит в семье, когда рождается ребенок? — Не каждая послеродовая ситуация — это обязательно сплав негативных факторов. Если есть осознанное решение завести ребенка, если все стороны счастливы и довольны, и есть зрелые отношения в паре и зрелые отношения к позиции матери… Иначе говоря, существует, на самом деле, много позитивных факторов. Например, мы знаем, что гормон пролактин, уровень которого растет в процессе беременности, поддерживается в время кормления ребенка, и он является мощным антистрессовым гормоном, а еще блокирует эффекты кортизола на мозг и тело. Даже раньше были такие исследования, что язва желудка, когда не было хорошего лечения этого заболевания, значительно уменьшалась под воздействием грудного вскармливания. Поэтому дети — это все же хорошо.
