Ну он же не хочет…
Говорит мама, пытающаяся заниматься с ребенком с тяжёлыми нарушениями речи, или расстройством аутистического спектра. Да вообще с любым ребенком.
Ну, он не хочет — говорит и специалист, выводя ребенка за дверь. Он в одну и ту же игру играет, я уже все оп и бух проговорила, а больше ничего его не интересует. И повторять не хочет.
Моя давняя знакомая — руководитель школы занимательной математики для детей, успешно работает, группы забиты битком, когда успевает — ведёт соцсети. И в этих самых соцсетях иногда публикует занимательные задачки для всех желающих, так сказать мозг размять. Задачки вроде такой:
На Хеллоуинн Анжела, Ирэн и Сильвия отправились собирать конфеты. После этого Анжела сказала, что набрала 30 конфет, а Ирэн только 10. Ирэн сказала, что она собрала 40 конфет, а Сильвия целых 50. Сильвия сказала, что она набрала 60 конфет, а Анжела только 20. Могло ли оказаться так, что втроём они набрали 100 конфет, если известно, что каждая из них один раз сказала правду, а другой раз солгала? Можно ли определить, кто сколько конфет набрал?
Пишите в комментариях ваши варианты ответов, а я озвучу свой. Мой ответ — с изменившимся лицом судорожно пролистнуть ленту дальше, пригладив вздыбившиеся от ужаса волосы, и виной тому вовсе не богомерзкий Хеллоуин.
При этом какой-нибудь тест на грамотность, случайно попавшийся в ленте, я уж точно не пропущу. Потрачу на него столько времени, сколько тестом предполагается, даже если планировала заниматься чем-то совсем другим, получу заслуженные 90-100 баллов и положительные эмоции от осознания, что я снова молодец.
Скорее всего не пропущу я и тест на знание каких-либо фактов — результат тут будет похуже, чем в тесте на грамотность, но тоже довольно приятный, я достаточно эрудирована.
Что же с этой несчастной задачкой, которая, в общем-то, для детей, и с которой я, скорее всего, потратив некоторое количество времени, тоже справлюсь? Почему же я даже не пытаюсь вникнуть в текст?!
В школе мне всегда говорили, что я математически тупа, и эта область знаний не для меня. Этот тезис подкреплялся объективным для меня сравнением предметов русский язык и математика. Диктанты я писала вообще не напрягаясь, правила никогда не учила — я и так знала, как правильно. В математике же приходилось думать и стараться, что для меня тогда было знаком, что что-то не так — мне же надо потрудиться! А тут не надо. Значит тут дано, а там не дано. Догадываться, что терпение и труд все же что-то там перетрут, я начала много позже.
Ну а что же мне мешает перетереть сейчас, сесть и решить эту несчастную задачку? Мешает полное отсутствие мотивации. Я, как упомянутые выше дети, просто НЕ ХОЧУ. Я уже умею и люблю прикладывать усилия — но не понимаю, зачем они мне в приложении к этой задачке. Ну, решу. Чтобы что? Самолюбие почесать не получится — меня ж убедили, что я гуманитарий. Для жизни мне решение подобных задач ни к чему. Это время я лучше потрачу на прослушивание какого-нибудь вебинара по специальности.
Точно так же и наш ребенок. К своим трем-пяти годам он либо уже твердо знает, что в говорении неуспешен, либо, в случае детей с аутизмом, вообще не понимает, зачем ему нужна речь для жизни. Либо и то, и другое вместе. Поэтому идите лесом, мама и педагог, со своими словами и звуками. Живу же я как-то. И дальше прекрасно обойдусь.
Что же делать, как учить, если он НЕ ХОЧЕТ?! Да, я могу заставить его, например, фантик в ведро выбросить. В конце концов за руку к ведру привести — и он выбросит. Говорить-то я его заставить не могу!
Есть пути решения этой проблемы, сейчас про них вкратце расскажу. Но для начала самое важное понять — чем сложнее проблема ребенка, тем больше он НЕ ХОЧЕТ. Даже не говорить — вообще ничего НЕ ХОЧЕТ. Возьмите ребенка с тяжёлым аутизмом, который ничего не понимает, ничего не умеет, а интересуется в жизни только любимой верёвочкой. Можно петь, плясать, предлагать все игрушки и книжки мира, покупать шоколадки — все, что традиционно должно, вроде бы, радовать ребенка. А он — НЕ ХОЧЕТ. Моя верёвочка, моя традиционная молочная смесь. Все, отстаньте. Мне в этом узком знакомом мире — хорошо.
Поэтому с по-настоящему сложными детьми, с которыми надо заниматься долго, интенсивно, срочно — довольно опасным бывает путь, который сейчас выбирают большинство коррекционных педагогов, и который, вслед за раскрученными логопедами Инстаграма, считают единственно правильным и большинство родителей. Эмоции, песни, пляски, игра. Отличный рабочий способ установления контакта. Один из способов вызывания речи на ранних этапах коррекции. Иногда, не так часто, как считают — единственный метод работы с ребенком. Сели, поиграли, попели, плясали, в игре отработали это, это, ещё вот это. Я тоже работаю таким образом. Сейчас у меня в работе 8 учеников, а работаю я так — с одним. Мы не садимся за стол и ничего не учим, мы играем, в игре отрабатывая то, это, и ещё вот это.
Что же это за ребенок такой, почему ему такая честь? Это живая эмоциональная подвижная девочка с крайне неустойчивым вниманием. Ей все интересно, и ни на чем она не держится более двух минут. Быстро схватывает, хорошо запоминает, не нуждается в длительной отработке. Зачем же вообще тогда заниматься с таким ребенком? Затем, что синдром Дауна по умолчанию предполагает большие речевые проблемы, и они есть. Работаем, стараемся, вот так, через прыг-скок. Получается. Но такая у меня сейчас — одна.
Возвращаясь к нашему товарищу с верёвочкой и молочной смесью — да, я могу перед ним тоже спеть, сплясать и порезвиться. Могу покормить зверей, многократно повторяя «ням-ням», могу полаять и помычать в надежде вызвать звукоподражания. И даже, может, вызову их — годика так через два. А нашему герою уже пять. Мы молодцы? Вряд ли. В чем наша ошибка? Мы же все такие на позитиве, и детку нашу хором очень любим, почему же процесс стоит? Во-первых в том, что мы использовали неактуальную для ребенка мотивацию. Это для нас зверей кормить — дело, которое по умолчанию нравится детям. А наклейка — лучший подарок. А для нашего героя — круче верёвочки ничего не придумано. И отвалите. НЕ ХОЧУ. Во-вторых в том, что ждали, пока ЗАХОЧЕТ. Не всегда мы можем позволить себе такую роскошь, ох не всегда. Надо срочно ускорять процесс. А как?
Второй путь, довольно, бывает, эффективный, используемый многими дефектологами, способ, который многие родители тоже считают единственно эффективным для их чада, я называю «столом зажать» или «вы с ним построже». Столом зажать бывает эффективно. Стул в угол, стол, с обратной стороны стола квадратногнездовая тетя-дефектолог — никуда не денешься. Ещё удобен стульчик для кормления с пятиточечными ремнями. Скотчем к стулу, если ребенок постарше — тоже можно.
И вперёд, сеять разумное-доброе- вечное. Он орет, а мы сеять. Солдат спит — служба идёт. Речь таким образом вызывать мало кому удается, хотя есть виртуозы. Речь в общем штука, хорошо запускаемая на сверхэмоциях. Можно обрадовать до потери пульса, можно напугать до икоты. И то и другое теоретически может вынудить заговорить. Но в подавляющем большинстве случаев такие занятия — не про речь. Про много крика — это да. Про какую-то якобы продуктивную деятельность.
Дай руку, я сказала!!! Зажали кисть рука в руке, в краску вместе обмакнули — Да не ори ты! — рисуем солнышко! От крика в ушах звон, что такое солнышко — непонятно, почему это жёлтое колесо с палками вокруг — солнышко, тоже неясно, да и понимать не хочу, мне ужас как страшно… Вот, мамочка, смотрите — мы сегодня учились рисовать солнышко!
Я так не работаю. Я вообще женщина слабонервная, и хладнокровно взирать на детские слезы могу только в том случае, если их причина — не я.
Основной мой способ работы — третий. Сделать так, чтоб новая неприятная деятельность стала приятной и любимой. Это методы безошибочного обучения и сочетания стимулов. И сделать так, чтобы учебная деятельность стала тоже привычной и рутинной. Пусть не любимой, но привычной и предсказуемой. А взрослый — ведущим в этой деятельности. Если мы сейчас учимся — мы учимся. Я даю инструкцию — ты ее выполняешь. Всегда выполняешь в рамках учебной деятельности. Отказаться — нельзя, такие правила. Мы сейчас учимся.
За столом это происходит, или на ковре, статично или в движении — вообще не важно. Зависит от ребенка. Главное — в учебной деятельности «надо» важнее «хочу». Да, я стараюсь, чтобы было интересно, но не всегда в силах сделать интересным для ребенка то, что нужно для его развития. Что ж, обменяем работу — на возможность удовлетворить свой интерес. И пусть это даже дурацкая верёвочка, это для нас она дурацкая, а для него — смысл жизни.
Сейчас вот это сделаем — потом верёвочка, новая. Смотри какая! Лучше твоей! Нет, отнять нельзя, такие правила. Орать — не вариант. Взять сразу три верёвочки — нет, милый, пока только одну. И сначала — задание.
Вы знаете, как-то все понимают. Неговорящие, не понимающие речь — понимают. Кричат? Бывает, что кричат. И драться лезут, и верёвочку из рук вырывать. Но жизнь штука такая, что без работы не бывает зарплаты. Есть правила. Для их усвоения ребенку бывает необходимо время, каждому — свое. Но усвоив, что учитель в учебной деятельности главный — ребенок начинает трудиться и развиваться. И при этом петь, плясать и зажимать столом необходимость отпадает. Можно просто составить план — и работать.
