Когда мне было 18 лет, моя семья переехала. Переезд этот давно зрел — я уже периодами жила одна, а мама с младшим братом — в квартире свекрови. Мама хотела перевезти меня поближе, и мне сейчас трудно судить, насколько оправданным было это решение, склоняюсь к тому, что не очень — ну жила бы уже, и жила. Тем не менее переезд состоялся, переезд в квартиру побольше и поновее, но в район похуже и от моей учебы подальше. Это если сухими фактами, а если добавить эмоций — я рвала все связи с местом, которое было мне близко, районом, в котором знала каждый кирпичик, ход, выход и маршрут транспорта, рвала связи с детством.

Этот переезд был началом взрослой жизни — жизни, в которой каждый сам за себя, хоть мама и была теперь ближе. Я испытывала лёгкое неудовольствие от того, что теперь в институт надо ездить на метро с пересадкой, новый район не нравился и казался чужим. Это то, что говорило мне сознание. Подсознание же высказалось гораздо резче и конкретнее. Сначала мне начал каждую ночь сниться старый район — до него было всего минут 15 через небольшой лесочек — разумеется, этого лесочка не было в действительности, и до мест моего детства был в действительности час на метро, что тоже не преграда по современным меркам — но что мне там было делать?

А потом, в этом самом метро, которое вошло в мою ежедневную жизнь из-за переезда, у меня случилась первая паническая атака. Кто сталкивался с подобным состоянием — сейчас понимающе кивнул. Кто нет — тому невозможно объяснить. Это состояние, когда ты вдруг умираешь. На фоне полного благополучия и, вроде бы, без каких-либо предшествующих звоночков — умираешь. В лицо приливает жар, становится нечем дышать, сердце выпрыгивает из груди, руки и ноги немеют, и, самое страшное — ты не ощущаешь себя собой. Все это как будто происходит со стороны и пугает дополнительно — ты то ли умираешь, то ли сходишь с ума. И та и та перспективка, прямо скажем, не особо.

Это состояние прошло, но повторилось снова, и снова в метро. Не понимая что происходит, я пошла, казалось бы, самым логичным путем — если во всех ситуациях кроме метро я нормальный человек, а в метро происходит что-то странное — надо избегать метро. Я стала выходить из дома за полтора часа, прикупив книжечку «Наземный транспорт Москвы» и изобретая хитрые маршруты с пересадками. Какое-то время мне казалось, что проблема решена — пока паническая атака не случилась в автобусе. А потом просто — в магазине, в небольшом отдалении от дома. Я перестала посещать занятия и вообще что-либо посещать — ведь я везде умирала. К счастью, в то время у меня дома уже стоял компьютер с интернетом, и после длительных поисков я, наконец, нашла ключик к пониманию происходящего. Впереди был долгий путь, много информации, анализа этой самой информации, работы над собой — но главное было сделано. Проблема обрела название и был виден путь. Точнее, несколько путей.

Путь первый — изнутри, работа с причиной. Разобрать на кирпичики предшествующую ситуацию, устранить, если возможно, если невозможно — хотя бы проработать, проанализировать, выявить, почему же она явилась столь психотравмирующей. Я работала в этом направлении с классическим психоаналитиком, вскрывая слой за слоем, уходя в глубины детства и детско-родительских отношений. Было очень интересно и, в долгосрочной перспективе — наверное полезно. Уже позже, анализируя эту работу и ее последствия, я поняла, что эффект действительно был. Я начала по-другому строить отношения, напрочь избавилась от попыток спасти весь мир и взвалить на себя ответственность за поступки окружающих, добавилось уверенности в себе и своих поступках. Но панические атаки остались при мне.

А помогла от них избавиться другая психология — поведенческая. Именно та, постулатов которой я придерживаюсь сейчас в работе с детьми. Да, есть причины. Да, трудное детство, да, органическое поражение головного мозга, да, психотравма, да, родители… Вся эта глубина, все эти бездны — они есть. Но есть и поверхность, и с этой рябью на воде вполне можно работать, и не углубляясь, или углубляясь параллельно. Вот ситуация, в которой по каким-то причинам организм выдает странные реакции. Причины причинами, но давайте разберем саму реакцию. Спустилась в метро — стало плохо — вышла из метро — стало лучше. Какой вывод делает психика? Реакция «плохо» получает подкрепление в метро. Соответственно метро = плохо. Теперь в метро тебе будет плохо всегда. Поведение организма пытаться упасть в обморок — подкрепилось. А, поскольку причина не устранена — реакция «плохо» обязательно произойдет где-то ещё. Стихнет на какое-то время, после того как новое место устранится. А потом возникнет где-то ещё… И вуаля — человек заперт дома.

Ситуации могут быть самыми разными. Например, плохо может стать ребенку у школьной доски. И человек вырастет со стойким убеждением, что карьера публичной личности не для него, будет жить, всю жизнь имея в виду то, когда-то случившееся «плохо». Плохо может стать девушке перед первым свиданием — и это свидание станет для нее последним. Плохо может стать спортсмену перед спуском с горы — и это будет конец его карьере. Много неприятностей может натворить наша психика. И работать с этим, помимо поиска психотравм и детских обид, может поведенческая психология.

А способ работы один — не подкреплять, не поощрять. Да, возможно как-то снизить гиперчувствительность организма, выпить что-то успокаивающее. Взять за руку родственника, друга, психотерапевта. И — шагать. В метро. На свидание. К доске. Через сердцебиение, через полуобморок, через ватные ноги — шагать. Это состояние обязательно пройдет. И, если вы будете шагать через него, как через воду — не подкрепится. Повторится в следующий раз — но станет слабее. В третий — от него останется лишь тень. А на четвертый вы и не вспомните — что это было. И чего это я, собственно…

Дети с особенностями в развитии очень часто испытывают состояния, похожие на панические атаки. Все знают, как не любят эти дети отклонения в устоявшихся маршрутах, укладе жизни, событиях. Как часто семья, в которой такой ребенок, запирается в четырех стенах — он же везде кричит. Это — худшее, что можно сделать. В 4 стены проще не заходить, чем из них потом выйти. Подкрепление реакции ведь уже произошло. Да, надо разбираться с причиной, но, разбираясь — идти, ехать, ползти. В магазин, если нужно. В метро, если нужно. Гулять, если нужно.

Часто — это не ребенок не хочет. Не хочет — его болезнь. И идти у нее на поводу — вовсе не помощь ребенку, а наоборот. Я — вовсе не радовалась от переспективы провести жизнь в квартире, бегая от панической атаки, у меня вообще-то на эту жизнь были другие планы. Точно также — и у ребенка. Ему надо жить и развиваться. Разбираемся с причиной — и отдельно — с внешними проявлениями.

©


Вам также может быть интересно:


Сохранить и поделиться: